Роман Нойштедтер: Вальбуэна говорил о «Динамо» только хорошие вещи

Развёрнутое интервью новобранца «Динамо» Романа Нойштедтера, из которого вы узнаете ряд интересных подробностей о переходе русского немца в стан бело-голубых, его жизни в Турции, благотворительности в Индии и планах на будущее. — Почему «Динамо»? С чем был связан ваш выбор? — Мне интересно всё новое, а в чемпионате России я никогда не играл. «Динамо» — перестраивающийся и развивающийся клуб. Со своим опытом и уровнем я хочу помочь команде и провести с динамовскими парнями успешный сезон. — В «Динамо» вас видят опорным полузащитником. После четырёх лет в защите как на это смотрите? — Мне нравится быть в игре, развивать атаки, а в защите ты чаще просто бегаешь за чужим нападающим. Юношей я вообще атакующим хавбеком играл, голы забивал, а потом меня сдвигали всё глубже и глубже. Почти всю профессиональную карьеру я был опорником, но в «Шальке» сломались защитники, и меня на один матч перевели в оборону. Мы хорошо сыграли — 1:1, в Лондоне с «Челси», — все были довольны, поехали в Бремен, и там я рассчитывал вернуться в опорную зону, но тренер объявил, что снова буду в защите. «Вы же сказали, на одну игру». — «Да, но у тебя хорошо получилось». В Бремене мы выиграли 3:0, и я остался в защите. — Уже нашли жильё в Москве? — Нет, пока буду жить на базе. Посмотрел пару квартир, но пока ничего не понравилось. Зимой — из-за отпуска и сборов — меня не будет здесь почти три месяца, так что не знаю, нужно ли искать квартиру. Сейчас мне нравится на базе в Новогорске. Спокойно, хорошо кормят, уютная комната. — А жена с ребёнком? — Они сегодня прилетают на пару дней. Я забронировал для них гостиницу ближе к центру, чтобы они посмотрели, почувствовали Москву. — После трёх лет в Стамбуле скучаете по чему-то, что было в Турции? — Нет, я профессионал. Вырос в Германии и знаю, как надо работать. В Стамбуле я тоже много работал — независимо от того, играл или нет. У меня был индивидуальный тренер, с которым я регулярно дополнительно занимался. Он же тренировал меня этим летом, когда я был без клуба. — В «Фенербахче» вы играли с Матьё Вальбуэна. Как он отзывался о «Динамо»? — Ему здесь очень понравилось — и клуб, и город. Говорил о «Динамо» только хорошие вещи. Когда я ехал в сборную, Матьё просил: «Передай привет моему другу Черчесову!» — Чем запомнился экс-зенитовец Мартин Шкртел, с которым играли в центре защиты «Фенербахче»? — Классный, приятный парень. Говорит: «Если смогу, я тоже приеду назад в Россию. Там было классно». Он всё понимает по-русски, хорошо говорит. Мы с ним здорово сдружились и до сих пор почти каждый день переписываемся. — В Россию этим летом приехали несколько немцев — Филипп, Шюррле, Байер. Как к этому отнеслись в Германии? — Я не читал немецкую прессу, но помню, когда ехал в Турцию, в Германии удивлялись: «О, куда он поехал. Зачем? Там не опасно? Как там вообще люди живут?» А потом друзья приезжали ко мне в гости и были в восторге от Стамбула, от стадиона «Фенербахче». Сейчас они пишут: «О, всегда хотели посмотреть Москву». — «Приезжайте!» Не знаю, почему у некоторых людей ощущение, что только в Германии хорошо живётся. По-моему, во всех странах есть хорошие города. В общем, жду гостей в Москве. Что касается Филиппа, то думаю, он рад, что в «Динамо» есть два игрока, говорящих по-немецки, — я и Рауш. Мы ему во всём помогаем. Всегда с собой берём, чтобы он быстрее осваивался. — «Фенербахче» базируется в азиатской части Стамбула. В какой части жили вы? — В европейской, но оттуда я быстрее добирался на нашу базу, чем игроки, жившие в азиатской части. На азиатской стороне спокойная жизнь, на европейской — более оживлённая. — Вы там и на метро ездили? — Да, в Стамбуле очень много пробок, и иногда быстрее доехать на метро. Люди узнавали меня, просили сделать фото, дать автограф. Спрашивали: «Ты же Роман?» — «Ну, да». — «А чего ты здесь-то?» — «Так удобнее». В Москве тоже буду пользоваться подземкой, если выберу себе квартиру в городе. — Что чувствовали в прошлом сезоне, когда в «Фенербахче» сменилось несколько тренеров, а команда не попала даже в Лигу Европы? — Был очень тяжёлый сезон — и для игроков, и для фанатов. Все игроки хорошие, но команда не сложилась, не удалось показать высокий уровень. Болельщики, конечно, свистели — это нормально, мы должны были бороться за чемпионство, а вместо этого очень плохо играли. Но тем не менее люди ходили на стадион и поддерживали нас. Некоторые болельщики думают, что игрокам всё равно, но это неправда — мы больше всех переживаем. — На чужих турецких стадионах сталкивались с буйными болельщиками? — Ну да, кидали камни и бутылки воды в наш автобус. В моём втором стамбульском сезоне где-то на выезде мы вели 2:0 или 3:0, и в нашу штрафную прилетел огромный камень. Я показал судье, а он: «Да убери его и играй». Если в голову попали зажигалкой: «Заклей и играй дальше». А однажды в нашего вратаря кинули полуторалитровой бутылкой. Такое у них считается нормой. Но мне интересно было жить эти три года в Турции и знакомиться с новой культурой. — Как там отреагировали на ваш гол в ворота сборной Турции? — Некоторые возмутились: «Почему ты празднуешь гол в наши ворота?» Но я же играю за Россию — разве не могу радоваться голу своей страны? Тем более это мой первый мяч за сборную. Кстати, в Стамбул из Сочи я возвращался в самолёте сборной Турции. Знакомые игроки подкалывали: «Забил, а теперь ещё летишь с нами». — В финале Лиги чемпионов болели за Клоппа, с которым пересеклись в «Майнце»? — Ни за кого не болел. Жаль, что игра получилась не очень интересной. Но я очень рад за Клоппа. Вообще же я смотрю футбол, чтобы изучать игроков, действующих на моей позиции. — Ещё в «Ливерпуле» играет ваш партнёр по «Шальке» Жоэль Матип. — С ним тоже переписываюсь. Он молодец. Фанаты «Шальке» его постоянно освистывали: «Ой, он не умеет в футбол играть». Я этого никогда не понимал. Видел же его каждый день в тренировках — сильный защитник, хорошо обращается с мячом. Ну бывают ошибки у молодого игрока. Будь он таким плохим, не попал бы в «Ливерпуль» и не выиграл бы с ним Лигу чемпионов. — Этим летом вы снова совершили благотворительную поездку в Индию. Как стали этим заниматься? — Я познакомился с этим благотворительным проектом пять лет назад через своего друга Мануэля Фридриха, игравшего за «Мумбаи». Они помогают бездомным детям, учат их. В этот раз я взял туда и своего сына, хотя ему всего год — он вряд ли что-то запомнит. Но индийские дети были очень рады нас видеть и особенно тому, что я привёз своего ребёнка. Для меня самое важное в жизни — радовать других. — Раньше вы проводили отпуск в Южной Америке — Аргентине, Чили. Ходили там на футбол? — Нет. В отпуске на футбол не хожу, просто гуляю, знакомлюсь с новой страной — не только Аргентиной или Чили, но и с Австралией, и с Японией, где мне очень понравилось. Этим летом думал съездить на «Уимблдон», но отложил это до тех пор, пока сын не подрастёт. Решил, лучше потренируюсь, чем полечу в Лондон. — В Австралии проводили летний отпуск? — Зимний. Тогда как раз моя жена год работала в Австралии и предложила: «Полетели к моим друзьям!» — «А давай». Оттуда я отправился в Катар на сбор «Шальке». — Какую страну хотите посетить из тех, где ещё не были? — Я ещё в Африке не был. Когда сын постарше будет, полетим. Хочу в Китай и Южную Корею. У меня есть друзья в Сеуле и Шанхае, я им уже сто раз сказал, что прилечу, но пять лет не могу туда добраться. — Как вашу жизнь изменило рождение сына? — Резко. Я много готовился, читал, слушал чужие рассказы, но всё это забываешь, когда впервые берёшь сына на руки. Потом потихоньку привыкаешь, у вас появляется связь, ребёнок начинает комфортно себя чувствовать с тобой, а не только с мамой. Рад, что они прилетают, а то я очень соскучился. — Тяжело было просыпаться по ночам? — Это без проблем — я и так ночью много не сплю. После игр вообще заснуть не могу, так что провожу время с сыном. Если жена сидела ночью с ребёнком, потом я после тренировки гулял с ним, кормил, а супруга спала. — Вы говорили, что ваш младший брат Даниэль в чём-то даже сильнее вас — например, быстрее. Почему он далёк от больших клубов? — Да, у него хорошие данные, он был посильнее, но в профессиональный футбол тяжело попасть — много всего должно сойтись. Не у всех получается. Несколько лет назад он учился и играл в США. Сейчас — в Германии. — Вас удивило, что инициатор вашего приглашения в сборную России Леонид Слуцкий уехал работать в Европу? — Я просто очень рад за него. Не многие русские тренеры и игроки так рискуют, а он ещё и новый язык выучил и сейчас неплохо идёт в Голландии с «Витессом». — Бывало, что Черчесов говорил с вами или Раушем по-немецки? — Нет, он с первого дня сказал: «Мы в сборной России и говорим только по-русски». Разве что иногда он при всех говорит немецкие слова. Например: «Guten Appetit!» — Ваш любимый тренер — Люсьен Фавр, у которого играли в «Боруссии» (Мёнхенгладбах). В чём он вас усилил? — Когда он пришёл, мы каждую неделю на тренировках играли «одиннадцать на одиннадцать». Мне он сказал: «Если будешь делать, что я говорю, станешь хорошим игроком». Так он работал со всеми — и с основными, и с запасными футболистами. Всем уделял время после тренировки — показывал, как правильнее действовать в конкретной позиции, как атаковать соперника. После каждой игры приглашал в свой кабинет и объяснял: в этой ситуации ты поступил правильно, а в этой надо было сделать вот так. Давал очень много теории, и это помогало. Когда мы проводили успешный сезон в Бундеслиге, я сказал ему зимой: «Тренер, я честный человек и говорю открыто. У меня не получилось продлить контракт с Гладбахом и через полгода я перехожу в «Шальке». Он сначала в шоке был, а через день подошёл ко мне: «Я тебя понял. Для нас это плохо, но я рад за тебя. Но всё равно ты у меня будешь играть до конца сезона, если будешь в порядке». Все игравшие тогда в «Боруссии» называют Фавра лучшим тренером. — Ваш отец несколько лет работал спортивным директором «Кайрата», а сейчас снова тренирует юношей в Германии. Какая работа ему больше подходит? — Думаю, тренерская. Он знает, как готовить молодёжь к Бундеслиге и вообще к профессиональному футболу. Он жёсткий, кричит иногда, но это потому, что небезразличен к своему делу, хочет, чтобы талантливые ребята прогрессировали. Многие парни, игравшие у него в молодёжке «Майнца», потом говорили мне: «Надо было слушать твоего папу. Он был прав. Поняли это, когда поработали с другими тренерами — они нам ничего не показывают, не говорят, равнодушны». — Глядя на отца, хотите в будущем стать тренером? — Да, мне это интересно. Хочу быть тренером. После игры России с Германией я встретил Марко Розе. Мы играли за «Майнц», а сейчас он возглавил «Боруссию» из Мёнхенгладбаха. Я спросил его: «Каково это — быть тренером?» — «Всё иначе. Футболист потренировался и уехал, а тренер готовит план тренировок, руководит десятками игроков и сотрудников, создаёт хорошую атмосферу». Меня такая ответственность не пугает. — Футбол какого тренера вам сейчас нравится? — Мне всегда Гвардиола нравился. Когда играли с «Шальке» против его «Баварии», у нас вообще никогда шансов не было. Мы просто мяч не получали. Но в последние два года в футболе ничего нового не появилось. Посмотрим чемпионат Европы — может, там будет что-то свежее. — Кто из немецких футболистов вам больше всего нравился в детстве? — Только папа. Я ходил на его игры, а по телевизору футбол особо не смотрел. Больше любил играть на улице. Всё время тянул папу с собой, а он мне: «Не, я устал». Сейчас я его понимаю.